Год -6
В большом зале белой Башни, погружённом в предобеденную тень, за круглым столом расположились четверо. Сидели они так вольготно, что сторонний наблюдатель сразу понял бы – это встреча равных, ни у одного из них не было причин заискивать перед другими, и каждый из них был уверен, что его слова будут иметь вес. Возможно, именно это и растянуло оживлённую дискуссию, длящуюся уже с самого утра, ведь никто не хотел отступать от своей точки зрения и признавать другого правым.
- Нужно позвать Старшего Брата, - твёрдо сказал один из них, хлопнув ладонью по столешнице. – Иначе мы никогда не придём к единому мнению. Пусть он примет участие уже сейчас. Всё равно последнее слово за ним.
- Перестраховщик Мерк, - усмехнулся другой. – Больше Вегему заняться нечем, как уже в ранней стадии делать за нас нашу работу. Сначала нужно наметить план – и запасной тоже – а потом уже представлять его Старшему Брату на одобрение.
- Не слушай Крудиса, - третий решительно поднялся. – Я позову Старшего Брата, не то мы тут застрянем надолго! Два мнения против двух, пусть он примет решение. Если он не утвердит, то что толку дальше терять время?
Он быстро прошёл к винтовой лестнице и исчез за её поворотом. Остальные ждали его возвращения молча. Мерк, тоже поднявшись, ходил туда-сюда перед огромными окнами, Крудис развалился в своём кресле с руками над головой, четвёртый присутствующий, всё время угрюмо созерцавший остальных, вертел в руках карандаш. Несколько фигур, линий и надписей на единственном листке бумаги в центре стола были оставлены его рукой.
Ушедший собеседник вернулся довольно быстро в сопровождении искомого – Старшего Брата Вегема. Трое ожидающих тотчас же подобрались и наклонили головы в немом, но от этого не менее почтительном приветствии.
Старший Брат остановился и обвёл небольшую компанию взглядом.
- Крудис. Мерк. Астут. И Каллид. Чем помочь?
- Один торговец в Королевстве хочет расширить свой бизнес, - начал Крудис. – А именно, прибрать к рукам противозаконные поставки аргевола к подпольным мастерским недалеко у северной границы, в предгорьях. Он уже наладил контакт с поставщиками, в скором времени они должны встретиться и договориться о привозе первой партии. Я считаю, что это весьма прибыльное дело и нам вполне подойдёт. Чтобы его перенять, нужно лишь выяснить, когда, где и с кем он встречается, а потом уже договориться самим вместо него.
- Так в чём же дело?
- Не всё так просто! Этот торговец... – начал Мерк, но Крудис перебил его:
- Торговец страсть, как подозрителен, к нему трудно подобраться. Никого малознакомого он на полёт стрелы к себе не подпустит. Разве что это будет кто-то, от кого он совсем не ожидает подвоха. К тому же известно, что у него отвратительный характер, да ещё он не чужд всякого рода извращениям.
Вегем всё это время пристально смотрел на Крудиса, внимательно слушая.
- Всё ещё не вижу, в чём проблема.
- Проблема в том, дорогой Старший Брат, что дело это обещает быть очень выгодным Братству, но наш Мерк, - он махнул подбородком на названного, - считает его слишком опасным.
- Совершенно верно! – воскликнул тот. – К мнительному торговцу не подобраться – у него дом, как крепость! Да нам и некого туда послать!
Крудис глянул на Вегема, но тот просто слушал, не перебивая. Астут всё так же сидел на стуле бок о бок с Крудисом, играя карандашом, а Каллид решительно шагнул к Мерку и встал рядом с ним, молча обозначая свою позицию. Крудис усмехнулся и продолжил:
- А я знаю, кого.
- В логово и полную власть мерзкого садиста, который в каждом подозревает предателя? – вскинулся Мерк. – И если заподозрит, то уж перепробует все способы, чтобы его расколоть! Да и не только ради этого. Слухи ходят, что он над всеми, кто в его власти, издевается просто ради удовольствия. Неизвестно даже, сколько продлится добыча информации, и получится ли вообще. У нас нет никого, кто выдержит этот ад в течении нескольких недель, а то и месяцев, и не свихнётся.
- Есть. Ровно один. Но есть.
- Нет! Я против! Ты хочешь кинуть кого-то из Братьев в этот гадюшник?
- Нам нужна информация о бизнесе этого торговца. Чем более подробная, тем лучше. А ты, Мерк, - Крудис одарил названного неприятной улыбочкой, - обеспечишь связь.
- Ты хоть собираешься предупредить Брата, куда ему предстоит отправиться?
- Конечно. И представь – в этот раз даже спрошу его мнение. Но он согласится, я в этом не сомневаюсь.
- Я всё ещё уверен, что это невозможно.
- Значит, работа как раз для него.
--------------------------------------
Время было настолько позднее, что все посетители трактира «У королевских ворот» давно ушли, и в полутёмной трапезной остались только два человека – ведь не считать же, в самом деле, за людей зевающего трактирщика в засаленном фартуке и молодого раба, застывшего у стены, за спиной у развалившегося за столом хозяина. Хозяин этот был настолько пьян, что язык его заплетался, а рука едва поднималась, чтобы переставить резные фигуры на клетчатой доске перед ним. Однако азарт бил ему в голову не меньше, чем алкоголь, и сдаваться он никак не собирался, хоть удача давно покинула его вместе с золотыми монетами, которые аккуратной стопочкой, обрамлённой горсткой серебра, лежали рядом с его противником.
Тот был намного трезвее – не потому, что сдержаннее в выпивке, а потому, что милостивый Диу наградил его более крепким телом, чем незадачливого собутыльника. Сегодна судьба была на его стороне, и он, вполне довольный игрой, восседал за столом так вольготно, будто под его массивным телом был не деревянный трактирный стул, а обитое бархатом кресло. Прекрасным было и его настроение – настолько, что он даже собирался кинуть зевающему трактирщику пару медяков за то, что тот до сих пор не посмел намекнуть уважаемым гостям на очень поздний час.
Первый посетитель наклонился к чарке, отхлебнул, пролив часть на стол, и с громкой отрыжкой откинулся обратно. Его чуть качнуло на стуле, он ухватился за столешницу и вперил взгляд в доску, где коронованная чёрная фигура одиноко торчала в окружении белых.
- Дорогой мой Спуркат, - обратился он к своему сопернику слегка заплетающимся языком, - уж не собираешься ли ты меня сегодня обчистить? Клянусь милосердием Диу, мой кошель так же пуст, как башка моего серва! Неужели ты не дашь мне ещё один шанс на реванш?
Тот хохотнул и покачал головой.
- Да брось, Нунций, я ж тебя знаю! Наверняка у тебя что-то припрятано. Ни за что не поверю, что ты поставил последние монеты, вывернув все потайные зашивки! Или? Потому как реванш я бы тебе дал, коль было бы тебе, что ставить!
Если быть совсем точным, то знал Спуркат своего товарища по застолью и игре не так уж давно, всего лишь несколько недель. Но судьба свела две родственные души, они сразу же нашли общий язык и уже пару встреч спустя были как братья, будто знали друг друга всю жизнь. Тем чаще случались их встречи, пока дела ещё держали Нунция в этих краях, почти каждый день сидели они в одном из многочисленных трактиров городишка и с переменной удачей играли партию за партией, пытаясь хоть мысленно отдалить момент неизбежного расставания.
Нунций вздохнул, чуть приподнялся на стуле, тяжело опираяь о столешницу, завозился в кармане штанов и неуклюже вывернул его, показывая, что тот совершенно пуст.
- Обобрал ты меня, друг мой, - пробомотал он, опять плюхаясь на сиденье. – Не иначе, сглазил кто, ведь сначала удача была на моей стороне! Не могу поверить, что уйти мне сегодня голышом!
Дружба – дружбой, а деньги – деньгами, то был неизменный и необсуждаемый жизненный девиз Спурката. Как ни дорог ему был вроде новый, а вроде старый друг, но игровой долг – дело святое, и прощать такие долги (да и вообще какие-либо долги) было вовсе не в привычке Спурката. А также давать взаймы. Этот девиз был одним из столпов, на которых держался его сложный и крайне опасный бизнес, и отступать от него Спуркат не собирался ни на шаг. Но то ли ему стало жаль друга, то ли наитие какое подало мысль – он вдруг глянул на раба, всё так же неподвижно стоящего на своём месте.
- Слушай, - произнёс он, накрыв стопочку золота рукой, - а ведь ты можешь попытать счастья ещё раз. Дам тебе реванш, так и быть. Эту партию ты продул, тут уже смысла нет что-то крутить да вертеть. Сыграем ещё одну – авось, повезёт!
- Неужели, - собеседник уставился на Спурката, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице, - дорогой мой, неужто в долг дашь? Век тебе не забуду!
- Эээ, нет, - сразу ответил тот, - это никак не могу. Ты ж меня знаешь, в долг никогда никому не дам, будь то родная мать! Но вот что я тебе скажу – сыграем ещё раз, если своего серва поставишь!
Нунций вздрогнул, и подскочил бы на стуле, если бы ещё был в состоянии. Казалось, даже немного протрезвел, таращась на собеседника.
- Ты...ты что?! Спуркат? Да как же... это ж боевой серв высшего класса, под тридцать оров стоит!
- Тридцать? Да ладно! И за двадцать купить можно. Я и за семнадцать видел, и вполне себе ничего, молодые, но опытные. А тут, - он слегка похлопал по стопке под своей рукой, - тринадцать с чем-то, но что ж теперь поделать. Отыграешь – всё твоё, и серв, и оры.
- Ну, нееет, - протянул Нунций, опять откидываясь на спинку стула, - нет-нет-нет! Да он... он больше стоит! Это ж не просто какой-то там боевой серв, он специально телохранителем обучен. Глаз у него – как у сокола, реакция – как у крысы, но при этом верен, как пёс, жизнь отдаст, ни на миг не задумываясь! Как я такого поставлю-то? Тем более, что в моих торговых делах без такой охраны никуда. Да я лучше без куска хлеба останусь, чем его на кон поставить!
Однако Спуркат уже успел узнать своего нового старого друга, и был уверен, что тот всё-таки сдастся. Не будет он торчать в чужих краях, где у него эти самые дела, без рама за душой; да и характером он покладистый, и наверняка уступит. Так и случилось после коротких, но упорных уговоров и ещё полчарки вина, которые Нунций выхлебал, едва попадая в рот – раб превратился в ставку в следующей партии.
А там уже пошло по накатанной – Спуркат, играющий весьма неплохо, без труда обставил вдрызг пьяного противника. Довольно отодвинулся от стола и принялся наблюдать, как на хозяина ценного серва – теперь уже бывшего хозяина – медленно, очень медленно находит понимание.
Сначала тот долго пялился на три последние фигуры, стоящие в разных частях доски – одна безнадёжно заперта, другая бесполезно далеко, третья, с крошечной резной короной – опять в окружении, под прямым ударом двух других. Поморгал, протянул дрожащую руку, взял фигуру. Вроде как осознал.
- Ты, - он оторвал взгляд от фигуры, поднял глаза на Спурката, и взгляд его даже показался чуть более осмысленным, чем несколько минут назад, - Спуркат.. друг мой... ты что?
- Как видишь, Нунций, - ответил тот, скрестив руки на груди. – Игра была честной. Раб мой.
Упомянутый всё это время стоял за спиной Нунция, как статуя, ничем не выдавая свои чувства, если они у него были – будто не его жизнь сейчас принимала неожиданный оборот. Ни одним движением он не показал, что только что завершившаяся игра касается именно его.
- Что ж ты делаешь, Спуркат, дорогой мой! – воззвал Нунций, крепко сжимая в кулаке свою коронованную фигуру. – Серва моего верного, любимого, забираешь!
- А что мне делать? Сам знаешь, игровой долг – дело святое. Никак на попятную пойдёшь? Уверен, что нет, ты ж человек чести, я тебя знаю!
Нунций вздохнул, выпустил фигуру, сбив ею стоящие рядом фигуры противника, протянул тому руку.
- Моё слово, Спуркат. Купчую на него тебе завтра с посыльным доставят. А пока – клянусь, он твой. Но может, ещё передумаешь?
- Нет, и не надейся! – Спуркат крепко пожал руку Нунция, и раб поменял хозяина. – Он мне тоже пригодится! Дело одно подвернулось... Но лихих людей везде полно, такой охранник не лишним будет. Тем более, ты сказал, что он верен?
- Ещё как, - Нунций вздохнул ещё раз. – как пёс, который за хозяина любому глотку перегрызёт, даже если этот хозяин его впроголодь держит и ногами пинает.
- А мне-то, мне-то будет верен?
- Будет, - тяжело заверил Нунций, хватая чарку для последнего глотка - Я, когда его купил, тоже сомневался. Но с первого дня за ним, как за каменной стеной. Пару раз он меня от бандюг спасал, век не забуду. Кусок сердца ты у меня вырываешь! И ты уж с ним поласковее, это я про пса только для красного словца сказал!
- Посмотрим сначала, как себя покажет. У меня все сервы вышколены, по струнке ходят. И упаси их Диу ослушаться меня или супругу.
Спуркат поднялся, и тотчас новоприобретённый серв будто перетёк к нему, заняв позицию рядом.
- О как! Похоже, пёс признал хозяина!
Нунций попытался встать, чтобы выбраться из-за стола, неловко плюхнулся обратно на стул. Попробовал ещё раз – получилось. Тяжело опираясь на столешницу, уставился на серва, с трудом удерживая фокус.
- Шакал он, а не пёс. И ты, друг – не друг ты, а шакал, меня такого серва лишил! Вот! Шакал!
Резко дёрнув головой, перевёл взгляд на Спурката, вдруг двинулся на него. Но подойти ближе не смог – одним плавным движением руки серв выхватил из ножен короткий меч и направил на Нунция. К счастью, в том ещё было достаточно благоразумия, чтобы остановиться.
- Ты! – воскликнул он. – Да ты... – Он взмахнул рукой, и в тот же миг едва успел отпрянуть назад – остриё меча мазнуло по воздуху на ширине ладони от его горла.
- Сучья кровь! – возопил он, швыряя чарку в стену. – Не успели по рукам ударить, как ты... против меня?!
- Я верен своему господину, - твёрдо ответил раб, без страха глядя в глаза прежнему хозяину. – Не подходи к нему.
Нунций смачно сплюнул прямо на пол, а Спуркат от души расхохотался.
- Сдаётся мне, друг – ты ещё сто раз пожалеешь, что его мне продул. А я начинаю его ценить!
- Оценишь, оценишь, - проворчал Нунций уже гораздо тише. – Ободрал меня, как липку! Хорошо хоть, штаны оставил! А ты, - он глянул на серва, - тварь ты подлая! – покачнулся, ухватился за спинку стула, чуть не перевернул его, но всё-таки устоял. – А знаешь, дорогой мой Спуркат, что этот гадёныш не только в бою хорош, а? – и подмигнул с кривой ухмылкой.
- Да ну? – Спуркат сразу понял, пригляделся к серву внимательнее. Окинул с головы до ног, медленно, будто ощупывая взглядом. – Неужели?
- Я-то сам не знаю, - выдавил Нунций, наконец найдя равновесие и успокоившись. – Мне с собственным телохранителем как-то невместно. Но прежние хозяева нахвалиться не могли, насколько он искусен. Вот и опробуй.
- А он мне глотку не перережет?
- Да ты что! Он смирён, как ягнёнок. Но в бою наоборот – как лев! Ты ещё не раз благодарить будешь и меня, и свою удачу. Но обещай, друг мой – если он тебе не нужен станет, мне первому предложишь! Куплю, не торгуясь!
- Конечно, конечно, - заверил Спуркат, всё ещё разглядывая раба. – Значит, умрёшь за меня?
- В любой момент, господин, - ответил тот, не спуская с нового хозяина внимательных глаз. –Хоть прямо сейчас!
- О, нет, прямо сейчас не нужно. Ты мне ещё пригодишься. Но рад слышать, что ты к этому готов. А то, что ты не только в бою мастер, тоже правда?
- Да, господин, - тут серв склонил голову, глядя в пол. – Всё, что пожелаете.
--------------------------------------
Загородный дом, обнесённый высоченным забором, показался издалека, приближаясь под бодрый ритм восьми копыт по утоптанной дороге. Высокий, с белыми стенами и и выложенной красно-бурой черепицей крышей, он даже с такого расстояния казался не простым особняком зажиточного торговца, а дворцом, хозяин которого лишь потому сдерживался в его оформлении, что боялся навлечь на себя ревнивый гнев сильных мира сего, которые заметно превышали его в знатности родословной, но так же неоспоримо уступали ему в богатстве.
Карета остановилась у ворот, где её встретили два высоких крепких раба с каменными мордами и две крупные собаки, исходящие низким лаем. Рабы держали их на коротких цепях, пристёгнутых к шипованным ошейникам, готовые в любой момент отпустить их на непрошеных вторженцев.
Слуга спрыгнул с запяток кареты – новый телохранитель последовал его примеру – и с поклоном открыл дверцу кареты. Спуркат выбрался степенно, не обращая внимания ни на приехавших с ним сервов, ни на домашних. Посмотрел только на собак, прошёл к ним, потрепал головы переставшим лаять и виляющим хвостами псам.
- Раптор, Некат, заждались меня, да? То-то же! Знакомьтесь!
Махнул рукой новому серву, тот шагнул ближе, остановившись, когда оба пса замерли плечом к плечу в стойке, фиксируя его взглядами.
- Это свой, - строго произнёс Спуркат, - Не трогать! Свой!
Псы шевельнули носами, потянули цепи, придвинулись ближе, когда рабы-охранники отпустили им чуть больше длины. Тщательно, стараясь подойти всё ближе, обнюхали новичка.
- Свой, - повторил Спуркат.
В унисон осторожно махнули хвостами.
- Можешь идти следом, - велел Спуркат, обращаясь к новому серву. – Со мной теперь не тронут. Но, хо-хо, упаси тебя Диу попытаться выйти за ворота без моего ведома, или этих привратников – порвут в клочья! Ночью особенно, тогда они свободно по всему саду бегают. Мимо них, когда охраняют, ни одна мышь не проскочит!
Серв склонил голову.
- Ты всегда молчишь, как рыба?
- Как будет угодно моему господину, - тут же ответил тот. – Я не смею говорить без вашего приказа.
- Похвально, похвально, - благосклонно сказал Спуркат. – Всё время молчать тебе не обязательно, но пустой болтовни я не люблю. Смотри на других сервов и веди себя так же хорошо, как они, тогда не придётся тебя наказывать. А скажи-ка, ты за меня тоже любого в клочья порвёшь, как эти животины?
- Да, господин, - твёрдо ответил серв. – И сбегать не подумаю. Я счастлив быть здесь.
Спуркату этого пока было достаточно, и он просто зашагал в дом, серв за ним по пятам, что было Спуркату новым и непривычным. До этого рабы, которых он брал в качестве своей охраны, ходили подальше от него, и так, что он мог их видеть. Этот держался совсем близко. Постоянное присутствие охранника за спиной казалось чужеродным, и подсознание Спурката ещё не определилось, считать это успокаивающим или настораживающим. Но раз Нунций так расхваливал его боевые качества и верность... ничего, можно привыкнуть. Так всяко будет безопаснее, и это ой, как пригодится в его делах. Особенно в предстоящей сделке.
- Как тебя звать-то хоть?
- Диам, господин.
- Мне нравится, коротко. Можно оставить.
- Благодарю, господин.
Спуркат только сейчас толком рассмотрел его. Раньше никогда не обращал внимания – кто же тратит время на чужих рабов? – вчера, как выиграл, был слишком пьян, а сегодня выехали поутру, и удобно устроившемуся в карете Спуркату рабов на запятках было просто не видно, да и не думал он о них. Теперь можно было спокойно его изучить.
Но обзор ничего интересного не дал. Обычный молодой парень с ловкими движениями и внимательным взглядом. Маловато почтительности, но это не страшно. Если покажет себя хорошим телохранителем (и не только телохранителем, если верить ехидным намёкам Нунция), то это ему и не нужно. А если нет... найдётся, где его применить, а за почтительностью дело не станет, и не таких обламывали. И Спуркат заставил себя сосредоточиться не на рабе, а на скорой встрече с женой и делах. Он не был замысловатой личностью, склонной к думам; его больше интересовали всевозможные простые радости жизни, которые только можно было купить за деньги, и ради подобных развлечений он всеми путями расширял свой бизнес, умножая благосостояние. Поэтому просто пошёл по дорожке к дому, мимо ровно посаженных оливковых и фруктовых деревьев, мимо пышних клумб, на которые рабы ежедневно выливали несметное количество колодезной воды, мимо постаментиков с небольшими, но изящными мраморными статуями. На тех немногих гостей, которые удостаивались чести и доверия войти в ворота этого дома, и цветы, и статуи производили должное впечатление. Этого Спуркату было достаточно; внешнему богатству он придавал гораздо большее значение, чем внутреннему, и окружал себя единомышленниками. То, что богатство это множилось успешной в бизнесе рукой Спурката, они знали; но то, что стартовым капиталом, без которого не заработал бы ни гроша, он обязан внушительному приданому жены, Спуркат предпочитал не выставлять напоказ. И уж тем более не мог об этом знать раб, идущий сзади.
Интересно, подумал Спуркат вдруг, и что же я раньше не догадался купить боевого серва. А лучше несколько. И сам себе ответил: а потому что не доверял - до сих пор. Теперь что-то подсказывало ему, что новый раб действительно так верен, как обещал друг.
Дорожка привела их к аккуратному портику, входная дверь открылась в просторный приёмный зал, выложенный ковром. Оформление этого зала ошеломляло каждого, кто был здесь в первый раз; если бы вошедший раб разбирался в убранстве домов, то отметил бы безвкусную показную роскошь, которую его хозяин считал достойным отражением своего достатка. Так же выглядел и длинный коридор, по которому они прошли в смежную с залом комнату, спрятанную за поворотом.
- Коинква, дорогая, вот ты где! – воскликнул Спуркат, обогнув угол. – Как я соскучился!
Со стоящей у стены резной скамейки, обитой мягким покрытием, им навстречу поднялась женщина. Уже не молодая, под стать мужу, но вполне привлекательная и лицом, и фигурой. Только едва заметная улыбка и ледяные глаза никак не вязались с плавными движениями рук. Она нежно обняла Спурката, потом смерила нового раба пристальным взглядом.
- Кто это, милый? И почему он не встаёт на колени?
- Боевой серв, мой новый телохранитель. Прошу тебя, дорогая, не заставляй его – он должен сохранять боевую готовность. От Нунция достался, представляешь! И тот утверждает, что он хорош.
- Хорош? Ну-ка, покажись, - приказала она рабу, и властный тон привычной к повиновению хозяйки подействовал безотказно – тот медленно обернулся вокруг своей оси, и она разглядывала его тело со смесью презрения и жадного любопытства на лице. – Неужели?
- Ага, - хохотнул Спуркат, - и в этом деле якобы тоже. Не хочешь проверить, дорогая? Я в следующие вечера буду занят. Наверняка ты найдёшь, чем заняться с рабом.
- Что ж, посмотрим. Пусть приведут его ко мне сегодня вечером. И правильно подготовят.
Спуркат покачал головой.
- Только ты уж не шибко усердствуй, дорогая, я тебя прошу. Он мне всё-таки как охранник нужен.
Она смерила Спурката таким взглядом, что тот немедленно замолчал и сник.
- Не волнуйся, милый, - промурлыкала она с интонацией, так не подходящей выражению лица, - ничего ему не сделается. Он крепок на вид. Но для чего он нужен тебе? Вроде у нас есть охранники.
- Он будет сопровождать меня в поездках. Нунций нахвалиться не мог – мол, боец, каких ещё поискать!. И верен, как пёс.
- И такого раба он продал?
- Нет, конечно. Какой «продал»? Да разве ж такие продаются? Пьяный был вдрызг, и его в клетки на кон поставил, потому что больше нечего было. Хотел отыграться, но ты же меня знаешь! Продул вчистую. Потом, как понял, враз протрезвел. Умолял передумать, но что я, дурак, что ли? Такого раба у меня ещё нет! Да потом проболтался, что этот парень не только как охранник ловок. – Спуркат ухмыльнулся. – Когда я буду занят, он будет развлекать тебя по ночам, чтобы ты не скучала. Ведь будешь, да, мальчик?
Молодой серв склонил голову.
- Посмотрим, так ли ты искусен, как говорил твой бывший хозяин. Будет жаль, если ты разочаруешь мою супругу, и придётся тебя наказать. Надеюсь, ты доставишь ей много удовольствия.
- Конечно, господин.
- А мне? – Спуркат поднял брови, фиксируя раба взглядом. Тот даже не дрогнул, лишь медленно склонился, протянул руку к его руке, коснулся лбом тыльной стороны.
- С радостью, господин.
--------------------------------------
Из-за тяжёлых занавесок, так подходящих к массивной мебели и пёстрому ковру на полу, большая спальня была погружена в красноватый полумрак. В середине, изголовьем к стене, стояла роскошная кровать, излюбленное Коинквой место наслаждений. Её отодвинутый полог открывал вид на мягкий матрас с тяжёлым одеялом и изобилие пышных подушек, аккуратно сложенных у изголовья. Воздух здесь был неожиданно свежим, но непривычный чуткий посетитель ощутил бы давящий дух порока, который висел в этих стенах.
Коинква уже сменила дневное платье на лёгкую домашнюю накидку, как делала после ежевечерней ванны, которую рабы начинали наполнять и разогревать уже с обеда. Она тихо отворила дверь, ведущую из купальни в смежную спальню и вошла, неслышно ступая по толстому ковру. Сразу же плотно прикрыла дверь, но не стала запирать, зная, что ни одна живая душа, включая мужа, не посмеет заглянуть сюда без разрешения.
Серв уже ждал её. Просто стоял посреди комнаты – наверное, кто-то привёл – молча и неподвижно. Его... подготовили. Видимо, ради её безопасности наедине с новым рабом. А может, и не только поэтому... На его шее был тяжёлый железный ошейник, короткая цепь спускалась от него вдоль позвоночника к браслетам, которые плотно обхватывали запястья вывернутых за спину рук. Провернуть руку можно, вытащить – ни за что. Ноги, правда, были свободны.
И хоть бы клочок одежды ему оставили! Впрочем, так даже лучше.
Она остановилась, не приближаясь, чтобы хорошо разглядеть его. Чуть позже можно будет и ощупать.
Какое у него тело! Хотя это как раз понятно – он телохранитель, боец, наверняка постоянно тренируется. Их новый ценный серв. Охранник мужа. А теперь и её личная игрушка. Как она надеялась, выносливая игрушка.
- Мне не нравится, как ты на меня смотришь, раб.
Он тотчас же опустил голову.
- Простите, госпожа. Научите меня, как мне дозволено на вас смотреть.
- Я объясню. И слушай внимательно. Если ты плохо запомнишь... Прежний хозяин наказывал тебя плетью?
- Нет, госпожа, никогда. У него не было повода.
- Рада слышать. Значит, ты послушный раб? Что ж, посмотрим.
Она медленно обошла вокруг него, пока он стоял, не двигаясь и глядя прямо перед собой. Внимательно осмотрела сверху донизу, ощупывая взглядом каждый сантиметр тела, каждую мышцу, хорошо скрытую гладкой кожей – вроде стройный парень, не сравнить с теми бугаями-сервами, которых Спуркат иногда использовал как охрану, и на фоне их, похожих на быков, смотрелся... леопардом. Да, пожалуй, именно диким хищником, смирным и нежным, но наделённым глубоко запрятанной невероятной мощью.
Хорошо, что он в цепях.
Интересно, что думал Спуркат, согласившись его взять, а потом приведя в дом? Да ничего, скорее всего. Муженёк иногда бывал потрясающе сообразительным, а иногда проявлял невероятную тупость. Но не страшно – пока он знает своё место, можно продолжать вливать деньги её семьи в его бизнес, ведь торговец он очень и очень толковый. Как жаль, что Коинква не может заняться этим бизнесом сама!
Она шагнула за спину раба, подошла так близко, почти коснувшись его, что он должен был почувствовать шеей её дыхание. Но он не шелохнулся. Тогда она положила пальцы на тяжёлый ошейник, провела по цепи, потрогала браслеты, крепко сковывающие руки.
- Ты опасен? – спросила, опять обойдя вокруг и заглянув ему в глаза.
- Для вас – нет, госпожа, - тихо ответил он, и бархатный голос ещё больше напомнил ей леопарда. – Только для ваших врагов.
- Тогда почему на тебе цепи?
- Наверное, слуги решили, что вам так будет угодно, - раб слегка склонил голову, но не опусти глаза. – Они правы? Так я нравлюсь вам больше?
- А ты дерзок, - она отступила назад, продолжая наблюдать за ним, выдвинула ящик комода у стены и достала из него длинный, туго сплетённый кожаный хлыст. – Возможно, да. Так мне будет проще тебя наказать. Где ключ от твоих цепей?
- Не знаю, госпожа.
- Ничего. Так даже интереснее.
В ответ он лишь слегка улыбнулся.
- В цепях нет необходимости. На всё ваша воля, госпожа. Вы можете наказать меня как пожелаете, в любой момент.
- Естественно. Но ты говоришь это так, будто кто-то осмелится в этом сомневаться. Зря. На колени!
Потом она ещё долго смотрела на него сверху вниз, наслаждаясь его обликом. Перевернула хлыст, приподняла его подбородок рукоятью, заглянула в глаза.
- Про тебя сказали, что ты хороший боец. Наверняка тебя много тренировали. Что ж, посмотрим, как ты умеешь выдерживать боль.
Всё-таки что-то в нём было, этом странном рабе, что заставило Коинкву против обыкновения остановиться гораздо раньше, чем хотелось. Не дать себе волю, не ждать того момента, когда он будет с воем кататься у её ног, пытаясь вымолить пощаду. Поберечь его. Опустить хлыст, дать рабу отдышаться, и потом не продолжить, а оставить его на коленях посреди комнаты. И любоваться сильным телом, покрытым вспухшими, начинающими синеть рубцами.
Сейчас он похож на статую. Недвижное извание посреди комнаты, уже погружённой в вечерние сумерки. Зажечь бы свечи, но не хочется звать прислугу, да и слишком красиво исполосованное тело в последнем свете дня, едва пробивающемся сквозь плотные занавески.
Она опять подошла ближе, коснулась хлыстом его плеч, провела по ним, будто гладя, будто не этот хлыст несколько минут назад впивался в кожу раба. Лёгким нажимом на подбородок заставила его поднять голову и посмотреть на неё.
- Про тебя говорили, что ты можешь доставлять удовольствие. Это правда?
- Да, госпожа. Если вы изволите снять с меня цепи, то я покажу, что умею. Вы не пожалеете.
Хлыст взметнулся в воздух так быстро, что превратился в смазанную тень; когда он смачно врезался в раба, тот даже не вздрогнул, лишь прикрыл глаза. Коинква остановилась, задумавшись, злит ли её это или, наоборот, нравится.
- Ты смеешь ставить мне условия? Твой прежний хозяин был непростительно мягок.
От второго удара он вздрогнул, но теперь открыл глаза и смотрел на неё. А она пыталась понять, что именно видит в этом взгляде.
- Я задала вопрос. – Хлыст поднялся и обрушился на него ещё раз, и ещё, и ещё, без перерыва, с каждым разом всё сильнее. Она и не ждала ответа, она ждала другого – и этот момент настал, когда он опять зажмурился и чуть отвернулся, почти уходя от удара. При виде этой жалкой попытки по телу Коинквы пробежала горячая волна. Да, это было оно... то мгновение, когда тело восторгом отзывается на чужую боль, на собственную власть, на его унижение. Ему больно? Он хочет, чтобы она прекратила? Но при этом не просит её остановиться. Как будто знает, что за такую вольность будет наказан вдвойне. Тут только она, госпожа, решает, когда рабу будет достаточно. И она решила - опустила хлыст сама.
- А если не сниму цепи – тоже сможешь меня порадовать?
- Конечно, госпожа.
Его голос едва заметно вибрировал, и эти нотки отозвались дрожью в её теле. О, да, это он. Именно такой, как он, был ей нужен. В прошедшие годы бесчисленные рабы ползали по полу этой спальни, но ни один из них не был таким... особенным. Вызывающим одновременно гнев, жалость и дикую смесь желания разорвать его на клочки и отдаться ему, как весенняя кошка.
Она сложила гибкий хлыст петлёй, накинула ему на шею и сдавила. Он захрипел, глядя прямо в её наполненные жестокой похотью глаза.
- Ну что ж, посмотрим, на что ты способен. Покажи мне своё искусство.
Она разжала руку, и кожаный хвост, распрямляясь, прочертил по тёмным рубцам на его плечах. Накидка сама соскользнула на пол, обнажая тело, и Коинква раскинулась на широкой кровати, больше ничего не приказывая – ей хотелось, чтобы раб догадался сам. Или не догадался – тем лучше, тогда будет ещё один повод его отхлестать, но уже всерьёз.
Он поднялся медленно, плавно, чтобы не пугать резкими движениями – в точности, как леопард! – подошёл к ней, опять опустился на колени.
- Если мне не понравится, - проговорила она, - то мы продолжим там, где сейчас остановились. И тогда я захочу слышать твой голос.
- Дорогая, - проворковал Спуркат на следующее утро, - прошу тебя, постарайся не трогать его лицо – он всё-таки охранник.
--------------------------------------
Спуркат даже не выполз, а вывалился из кареты на руки подскочившим с запяток сервам, телохранителю и светловолосому бугаю. Поддерживая хозяина, они осторожно довели его до дома, опустили на диван в гостиной, и боевой серв махнул прибежавшим на шум рабыням:
- Принесите господину вина и влажное полотенце. И попросите госпожу подойти.
Коинква появилась очень скоро и сразу же захлопотала вокруг мужа. Прикрикивала на рабынь, каждые пару мгновений меняя распоряжения, и вставляла ласковые слова для Спурката между его урывчатыми фразами, которыми он пытался описать происшедшее. Собственной рукой вытирала его лицо мокрым полотенцем, поддерживала чарку с водой, из которой он жадно пил, и сама обмахивала его лицо платком. Спуркат развалился на диване, тяжело дыша, то хватая чарку, то Коинкву за руки. Пытался что-то объяснить, но никто, включая жену, не понимал; тогда он ткнул пальцем в боевого серва, держащего свежее полотенце и кувшин с водой.
Коинква уставилась на того, вроде как только что заметив.
- Говори.
- На нас напали разбойники, госпожа. К счастью, нам удалось отбиться. Господин переволновался. Он смелый человек, но при виде этих бандитов любой бы начал нервничать.
Спуркат выхватил у Коинквы полотенце, протёр лицо в который раз, но уже сам, набрал воздуха и наконец обрёл дар связной речи:
- Он... – указал полотенцем на серва, - он меня спас. Четверо их было, так он вперёд прыгнул, прямо на их мечи, и троих на куски порубил, будто не матёрые это разбойники, а дети сопливые. Четвёртый на другого серва отвлёкся, так этот потом и его достал. Всех... покрошил, как... и меня собой закрыл, ни мига не раздумывая. Прав был Нунций, нет цены этому серву! Жизнь он мне спас сегодня, о своей не думая. Иначе, видит милосердный Диу, не вернулся бы я сегодня домой!
Коинква слушала, затаив дыхание. Повернулась к серву-спасителю, и тот замер, увидев в её глазах новый, непонятный огонь.
- Ты спас ему жизнь, раб. Это достойно награды. Пожалуй, сегодня тебе будет не так больно.
От её пристального взгляда не ушла мимолётная гримаса, скользнувшая по его лицу.
- Ты чем-то недоволен?
Тотчас тень гримасы сменилась покорной улыбкой.
- Я с радостью доставлю вам удовольствие, госпожа. Приказывайте.
--------------------------------------
В этот раз они сидели в новом трактире, где не были ни разу за всё время своего знакомства. Он был чище и благоустроеннее других в этом районе, но в остальном всё было, как везде – на первом этаже трапезная со скрытым за барной стойкой входом в кухню, на втором – комнаты для постояльцев. Час был спокойный, обед давно кончился, но до ужина было далеко, и посетителей в трапезной было так мало, что Спуркат и Нунций смогли занять места за самым лучшим столом заведения, в углу с окнами, выходящими в сад. Сообразительный трактирщик быстро понял, что этим господам – одному с внимательным, пытливым взглядом, другому важного вида и с отлично вышколенным боевым сервом за спиной – лучше лишний раз не докучать. Поэтому он ретировался за барную стойку и оттуда следил за малейшими пожеланиями уважаемых гостей, выраженных лишь небрежным взмахом руки. К счастью, другие обедающие это тоже заметили, и вокруг этих двоих – да плюс раба, которого никто не считал – образовалось кольцо из пустующих столов.
Нунций полулежал на стуле у стены, Спуркат сидел напротив, спиной к залу. Но за свою спину он мог быть спокоен – рядом, с рукой на кинжале, стоял боевой серв, и от его зорких глаз не ушло бы ни одно подозрительное движение в сторону его нынешнего господина. Даже бывший хозяин, Нунций, был смерен очень долгим, пристальным, совсем не рабским взглядом; только встретившись с Нунцием лицом к лицу, боевой серв уставился на него, даже не склоняя головы, пока Нунций не сделал шаг назад, подальше от Спурката. Буркнул себе под нос пару бранных слов и плюхнулся на любимое место – спиной к стене. Спуркат, посмеиваясь, присоединился, и уже за столом они обменялись крепким сердечным рукопожатием.
- Придержи своего пса, друг мой, - буркнул Нунций, - а то он таращится на меня так, будто готов вот-вот на клочки порвать.
- Быть может, есть за что, по старой памяти, - подмигнул Спуркат, и лёгкое напряжение разрядилось дружеским хохотом. Раб никак не отреагировал, а занял своё место и замер, похожий на статую; но Нунций прекрасно знал, что не статуя это, а туго натянутая, готовая сорваться в любой момент мощная пружина.
Они сидели тут уже с обеда, и две пустые тарелки, приборы и блюдо с закусками давно сменились клетчатой доской, лишь две чарки с вином, регулярно наполняемые из графина, остались стоять. Сегодня Диу благоволил Нунцию. То ли вино слабее било в голову ему, чем Спуркату, то ли просто не так сошлись звёзды – но партии были быстрыми, сосредоточенными, и большинство из них заканчивалось в пользу Нунция. Раз за разом он выигрывал, но Спуркат не собирался сдаваться. Чутьё подсказывало, что ещё не всё потеряно, ведь после нескольких поражений подряд судьба опять улыбалась ему, и следующая партия заканчивалась победой.
- Нунций, а ты в ударе! – воскликнул Спуркат, когда противник снял очередную фигуру. – Но я верю в свою удачу! – и передвинул другую фигуру, переходя в наступление.
Его противник покачал головой.
- Как знать, дорогой Спуркат, как знать! Смотри-ка – у нас тут прячется пешка, готовая превратиться в знаменосца! Прямо у тебя под носом! Не зевай, друг мой! Хотя что я, - Нунций хохотнул, подхватывая пальцами очередную фигуру – поздно!
Спуркат с досадой хлопнул себя по бедру. И эта партия проиграна.
- Рано радуешься. Ещё не вечер!
- Ну, - возразил Нунций, - сдаётся мне, что лучше закончить. Но если тебе ещё есть, что ставить, то можно ещё разок, последний. Тогда попробуешь отыграться.
Спуркат вздохнул, засунул руки в карманы, даже вывернул их. Заглянул в кошель, перебрал содержимое. Кроме медяков и серебряной мелочи – ничего.
- А в долг не дашь?
Нунций усмехнулся.
- Ты, дорогой друг, в этом деле для меня сияющий пример для подражания. Не дам.
- И что ж теперь? Не быть реваншу?
- Не быть. Или... – Нунций задумался, глянул на серва на страже за спиной у Спурката. – А ты поставь своего парня.
- Э-э... нет. Я ещё не сошёл с ума. Только благодаря ему я до сих пор на белом свете. Ты его у меня не отыграешь. И думать забудь.
- Да не насовсем! На полчасика всего! А то знаешь – взяло меня любопытство, хочу проверить так ли он ловок в... ну, понимаешь, в чём. С тебя ведь не убудет!
Спуркат уставился на собеседника, его похабную ухмылочку, его унизанные дорогими перстнями длинные пальцы, постукивающие по чарке с вином. Нехорошее у него возникло чувство, будто нельзя было ставить серва на кон, вот нельзя – и всё! Но что ему оставалось делать?
- Ладно. Уговорил. Ещё разок. Но только на полчаса! А с тебя – вся ставка прошлой партии.
- Ну, и жук ты, Спуркат, друг мой! Да разве ж полчаса с сервом, пусть он хоть какой мастак, столько стоят? Но так и быть, исключительно ради тебя.
Нунций смахнул с клетчатой доски на стол последние фигуры и налил ещё вина себе, а заодно и сопернику. Правда, Спуркат больше не пил. Как только последняя фигура коснулась доски в начальном построении, он ринулся в атаку.
Но судьба вдруг отвернулась от него. Плохо понимая, что происходит, он терял фигуру за фигурой, пока оставшиеся не выстроились в позицию, совершенно неоспоримо означавшую победу Нунция.
- Ну что, дорогой мой, - довольно протянул тот, откидываясь на спинку стула, - надеюсь, за эти полчаса, что твой серв будет со мной, на тебя не нападут злые и страшные разбойники.
- Ах, чтоб тебя, - буркнул Спуркат и обернулся к серву. – Иди с господином Нунцием. Сделаешь всё, что он пожелает. И молись Диу, чтобы у него не было повода на тебя пожаловаться.
Он нахмурился, видя, что раб не сдвинулся с места, а на его скулах заиграли желваки.
- А ты, смотрю, не шибко хочешь к прежнему хозяину, даже на полчасика!
Раб сверкнул глазами, но тотчас смиренно склонил голову.
- На всё ваша воля, мой господин. Как прикажете.
- Ну, ещё бы. – Спуркат рассмеялся. – Забирай его, Нунций. Мне для хорошего друга ничего не жалко. Будет ломаться – не церемонься. Только всё равно поаккуратнее, не повреди ему ничего, мне ведь ещё домой ехать, а как я без охраны?
- Да что ты, что ты! Я с него пылинки сдувать буду! Главное, чтобы он тоже дул, как надо!
Оба загоготали. Раб напрягся, стиснув зубы и уставившись в пол.
- Он у тебя ещё кочевряжится? – Нунций покачал головой. – Плохо выдрессирован? Ладно, мне-то не до этого было, но ты, я думал, справишься? Но ничего, это дело поправимое.
- Да где мне! Это игрушка моей супруги, она его воспитывает. Мне он только как охранник нужен. Пока. Эй, трактирщик, свободная комната есть?
Нунций широко развалился в кресле.
- Задёрни занавески. Хочу, чтобы здесь было темно. И закрой дверь на ключ.
Раб повиновался. Подошёл к креслу и опустился перед Нунцием на колени, сел на пятки. Тот несколько мгновений смотрел на парня у своих ног.
- Можешь говорить, - произнёс очень тихо. – Здесь всё чисто. Рассказывай.
- Встреча через десять дней. Там и договорятся о поставке первой партии аргевола. Спуркат поедет с женой, она принимает участие в важных решениях, но тайно от всех. С ними будут несколько сервов для охраны.
- Ты ведь тоже?
- Наверняка.
- Нужны все подробности, каждая мелочь. Давай.
Даже с мелочами это не заняло много времени; когда рассказчик замолчал, слушатель несколько раз кивнул.
- Возьмём их на подходе, далеко от места встречи. Нас там будет достаточно. С сервами, или кто там ещё приедет, разберутся Братья. Спуркат – твой. Обещаю.
- А его жена?
- Она нас вообще не интресует. Если хочешь – развлекись по полной. Ни в чём себе не отказывай.
Он поднялся, обошёл вокруг всё ещё сидящего на полу собеседника, взялся за ручку двери. Ещё мгновение – и нацепит уставшее, удовлетворённое лицо. Его партнёр обернулся, посмотрел снизу вверх, бросил едва слышно, почти что одними губами:
- До встречи, Мерк.
- До встречи, Алмаз. Отличная работа! С блеском, как всегда.
Мерк Mercurius бог-покровитель гонцов
Нунций nuntius гонец
Вегем vehemens решительный
Крудис crudelis жестокий
Астут astutus коварный
Каллид callidus хитрый
Спуркат spurcatus грязный, мерзкий
Коинква coinquata запятнанная
Диам diamante алмаз
Аргевол argentum volante «летучее серебро», ртуть
Раптор raptor хищник
Некат necator убийца
За тебя: Партия
За тебя: Партия
На земле
Re: За тебя: Партия
Viktoria, браво! "Двойное" название, как всегда, прекрасно! Спасибо, что показали еще немного Крудиса. А Мерк - это?
А я думочку в зубы возьму...(с)
Re: За тебя: Партия
Спасибо!
Вам интересен Крудис? С его участием планируются ещё два фрагмента.
Ммм… Я подожду нашего демиурга. Вдруг он хочет погадать сам?
Я балдею от Мерка
. И есть его шикарная картинка.На земле
Re: За тебя: Партия
Ну в смысле упоминался ранее или нет. Вариантов-то не так много
...А после картинки нам станет жалко Мерка еще больше?
А я думочку в зубы возьму...(с)
Re: За тебя: Партия
Потому что Крудис скоро придет к власти и не пожалеет тех, кто хоть в чем-то ему противоречил. Правда,у меня хронология не бьётся...
А я думочку в зубы возьму...(с)
Re: За тебя: Партия
Это да… но Мерк - тёртый калач и хитёр, как чёрт. Он игрок и шулер, и не только в настольных играх
.Как Крудис придёт к власти - отдельный вопрос. Ещё не знаю, как на него ответить, и стоит ли вообще, потому что вроде как ясно…
Я знаю, знаю
. Поэтому подожду демиурга и его идею насчёт того, кто такой Мерк.На земле
Re: За тебя: Партия
Блестяще, как всегда!
Крудис придёт к власти так же, как Базиль, а исполнителем будет наш милый вундеркинд
Мерк - это Младший Брат из "Блеска". Не исключаю, что милый мальчик и его исполнит, хоть ничего, кроме добра, от него не видел. Но ему плевать. Впрочем, Мерк может попробовать сбежать в Королевство, там его вряд ли достанут.
Крудис придёт к власти так же, как Базиль, а исполнителем будет наш милый вундеркинд
Мерк - это Младший Брат из "Блеска". Не исключаю, что милый мальчик и его исполнит, хоть ничего, кроме добра, от него не видел. Но ему плевать. Впрочем, Мерк может попробовать сбежать в Королевство, там его вряд ли достанут.